Апокрифы, околохристианские тексты

Гермес к Тату

1. Гермес: Творец сотворил весь этот мир, не руками, но Словом. Нужно представить Его существующим ныне и вечно, как автора всего сущего, Единственно-Сущего, который создал вещи Волею Своею. В этом Его тело, которое не есть ни осязаемо, ни видимо, ни измеримо, ни протяженно, ни похоже на какое-либо иное тело. Он не есть ни огонь, ни вода, ни воздух, ни дух, но все от него происходит. Будучи благим. Он возжелал сотворить мир для него (мира?) самого и украсить землю.

2. Как украшение божественного тела (Скотт: Приведя мир в порядок, Он решил сделать порядок и на земле, и...). Он поместил в него человека, существо бессмертное и смертное. Человек возвысился над животными благодаря рассудку и уму; он поистине стал созерцателем творения Бога, был восхищен им и узнал его Творца.

3. Бог одарил всех людей рассудком, но не умом; это не из зависти к кому-либо, ибо зависть ему чужда, она не нисходит сверху, она рождается в душах тех людей, которые лишены ума.

Тат: Почему же, отче, Бог не наделил умом всех людей?

Гермес: Он желал, о сын мой, установить его среди душ как награду, которую нужно заслужить.

4. Тат: И где он его установил?

Гермес. Он наполнил им большой кубок и поручил нести его посланцу, приказывая ему возвещать сердцам людским следующее: "Освятитесь, если можете, в этом кубке, вы, которые верите, что возвратитесь к тому, кто это послал, вы, которые знаете, зачем вы рождены".

И все те, кто ответил на этот призыв и был освящен в Уме, приобрели Знание и стали посвященными Ума, людьми совершенными. Те же, кто не прислушался к призыву, те наделены лишь рассудком, они поистине владеют рассудком, но не умом, и не знают, зачем и кем они сотворены.

5. Их чувства напоминают чувства тварей бессловесных. Составлены только из страсти и гнева (Менар: вожделения), они не созерцают то, что достойно созерцания, но предаются плотским удовольствиям и чревоугодию и верят, что в этом цель человека. Но те, кто получил дар Божий, эти, напротив, о Тат, по рассмотрению их деяний и сравнению их с деяниями иных, уже не смертны, но бессмертны. Они охватывают умом то, что есть на земле и на небесах, и то, что может быть над небесами. На высоте, которую они достигают, они созерцают Благо, и после этого зрелища они рассматривают как несчастие свое пребывание здесь, на земле. Презирая все плотское и бесплотное, они воздыхают по Единственно-Сущему.

6. Таково, о Тат, учение ума: созерцать вещи божественные и знать Бога (Фестюжьер: владеть в избытке божественным). Таково благодеяние божественного кубка.

Тат: Я тоже желаю освятиться в нем, отче.

Гермес: Если ты сначала не возненавидишь свое тело, о сын мой, ты не сможешь любить себя самого. Любя себя самого, ты приобретешь ум, и тогда ты тоже причастишься Знанию.

Тат: Что ты хочешь сказать, отче?

Гермес: Невозможно, о сын мой, быть привязанным одновременно к вещам тленным и к вещам божественным. Вещи бывают телесные и бесплотные, и поэтому тленное отличается от божественного; необходимо выбрать одно или другое (Фестюжьер: ...если только желаешь выбрать...), так как нельзя привязаться к двум сразу. Когда остается только выбрать, поражение одного усиливает могущество другого (Менар: когда выбор сделан, то, что оставлено, проявляет энергию другого).

7. Выбрав лучшее, мы сразу получаем чудесную награду, обожествление человека, и мы оказываем больше почитания Богу. Плохой выбор, напротив, - потеря человека и, кроме того, большое оскорбление Бога (Менар: но без обиды для Бога), состоящее, по меньшей мере, в том, что, как праздные путешественники, ничего не делающие сами и преграждающие дорогу другим, мы ходим по миру, предаваясь плотским удовольствиям.

8. И поскольку есть так, а не иначе, о Тат, у нас всегда было и всегда будет то (Менар: Благость), что исходит от Бога; так пусть же то, что исходит от нас, соответствует ему и не будет порочным (Менар: Благость, исходящая от Бога, предоставлена в наше распоряжение, и нам остается только принять ее без промедления. Зло не исходит от Бога, оно исходит от нас самих...). Не Бог, а мы ответственны за содеянное нами зло, если мы предпочитаем его добру. Ты видишь, о сын мой, сколько тел нам необходимо пройти, сколько хоров демонов и вращений звезд, какую непрерывную последовательность, чтобы достигнуть Единственно-Сущего. Благо необъятно (Скотт: мы не можем достичь дальней границы Блага), безгранично и бесконечно; само по себе оно не имеет и начала, но нам представляется, что у него есть одно начало, когда мы его постигаем (Менар: которое есть Гнозис).

9. Знание не есть начало самого Блага, это только для нас Знание открывает его. Возьмем его как путеводную звезду, и поспешим по тернистому пути: трудно оставить вещи родные и привычные, чтобы возвратиться к древним тропам, ведущим к исконным ценностям. Видимое нас очаровывает, а невидимое вызывает сомнения, но ведь плохое есть видимое, а Благо невидимо для глаз, ибо у него нет ни формы, ни очертаний; оно похоже на себя самое и отличается от всего остального. Бестелесное не может проявиться перед телом.

10. Вот в чем подобное отличается от отличного и в чем отличное есть низшее по отношению к подобному. Ибо Единство, начало и корень всех вещей, существует во всем как начало и корень. Нет ничего без начала; начало не происходит ни от чего, но только из себя самого, так как все происходит от него. Оно есть само себе начало, ибо иного не имеет. Единство, которое есть начало, содержит в себе все числа (Скотт: Бог есть как единица числа), но сама не содержится ни в одном; она породила все, но сама не рождена никаким иным числом.

11. Все рожденное несовершенно, делимо, подвержено увеличению либо уменьшению. У совершенного же нет никакого из этих свойств. То, что может расти, растет в Единстве и поддается своей собственной слабости, когда не может более содержать Единства. Таков есть, о Тат, образ Бога, насколько можно его себе представить. Если ты созерцаешь его внимательно, если ты его воспринимаешь глазами сердца, поверь мне, сын мой, ты найдешь путь к вещам высоким, или, скорее, этот образ (Фергюсон: мир) сам поведет тебя, ибо такова добродетель созерцания, оно притягивает и оно привязывает, как магнит притягивает железо.